Сколько читаю комменты к разным записям, непременно наблюдаю одну и ту же картину. Есть, конечно, люди, которым хочется среагировать, но нечем. Такие часто цепляются за отдельную малозначительную фразу или деталь и комментируют ее. В конкретном контексте выглядит неординарно, но в целом - та же банальщина. Остальные же видят то, что способны увидеть. Вот Вы увидели праздник детства. А многие другие увидели страшную картину, между прочим. В яркий, солнечный, жаркий полдень в детском саду входит белым призраком медсестры Болезнь. Броуновское движение детей немного затихает, все они, и дети, и взрослые внимательно осматривают ее. Медсестра проходит сквозь столпившихся, пытаясь среди двух десятков разноцветных детских головок определить нужную. В этом празднике жизни есть кто-то обреченный. Он старательно делает вид, что его это не касается, тщетно надеясь, что минует его пробирка сия. Но все напрасно. Как неумолима сама Болезнь, так непререкаема и медсестра. И придется малышу на виду у всех признаваться в том, что он меченый, не такой, как все. Слабая попытка утешения - он аплодирует сам себе: вот какой я молодец. Но никто не аплодирует ему вместе с ним. Только растерянным, напуганным эхо будет звучать вслед медсестре: "Бай... бай..." Как-то так, наверное.
no subject
Date: 2009-06-27 07:57 am (UTC)Есть, конечно, люди, которым хочется среагировать, но нечем. Такие часто цепляются за отдельную малозначительную фразу или деталь и комментируют ее. В конкретном контексте выглядит неординарно, но в целом - та же банальщина.
Остальные же видят то, что способны увидеть.
Вот Вы увидели праздник детства. А многие другие увидели страшную картину, между прочим.
В яркий, солнечный, жаркий полдень в детском саду входит белым призраком медсестры Болезнь. Броуновское движение детей немного затихает, все они, и дети, и взрослые внимательно осматривают ее. Медсестра проходит сквозь столпившихся, пытаясь среди двух десятков разноцветных детских головок определить нужную. В этом празднике жизни есть кто-то обреченный. Он старательно делает вид, что его это не касается, тщетно надеясь, что минует его пробирка сия. Но все напрасно. Как неумолима сама Болезнь, так непререкаема и медсестра. И придется малышу на виду у всех признаваться в том, что он меченый, не такой, как все. Слабая попытка утешения - он аплодирует сам себе: вот какой я молодец. Но никто не аплодирует ему вместе с ним. Только растерянным, напуганным эхо будет звучать вслед медсестре: "Бай... бай..."
Как-то так, наверное.