Медсестринская конференция
Jan. 19th, 2018 10:32 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
sestra_miloЕздила на медсестринскую конференцию в Тель-Авив для всех медсестер нашей больничной кассы. Я уже забыла, когда в последний раз ездила на подобную конференцию. Парочку я точно пропустила из-за своей учебы. И в этот раз у меня не получалось поехать, потому что моя напарница отлеживалась после лор-операции. Но я подумала-подумала и спросила ее, может ли она выйти с больничного на один день. И она согласилась! Так что благодаря ее великодушному жесту я получила возможность поехать на конференцию и воспользовалась им.
Правда, я ко дню поездки по-настоящему разболелась, и по-хорошему мне не на конференцию нужно было ехать, а дома в постели лежать. Мои болезни всегда проходят одинаково — сперва у меня сильно-сильно болит горло, как будто там у меня острые ножи. Через сутки это проходит, но потом закладывает нос. А через день-два я начинаю кашлять, как лающий пес, и остатки этого кашля преследуют меня еще долго-долго. Но моя напарница тоже болеет, и подменила меня ради конференции, а не ради болезни, и еще неизвестно, кто из нас более больной, так что я все равно поехала.
Выезд на конференцию назначили на 5 утра!!! Причем из кибуца Ягур, это за городом. Потом, правда, переиграли на 6:30, но у меня внутренний будильник перенастроить уже не получилось, так что я все равно вскочила в 3 часа ночи и с тех пор не спала. На улице было холодно, мокро и дождливо, и очень хотелось оставаться в постели, а не переться черт знает куда черт знает зачем. Ей-богу, сходить на работу и отсидеть там 8 часов в тепле было намного приятнее, чем эта поездка.
Автобус добрался до нас только к 7 утра, и мы поехали в Тель-Авив по всем утренним пробкам, и ехали два с половиной часа. Медсестер было так много, что я удивлялась — кто в лавке остался? Кто вообще работает в поликлиниках? Как они все выкрутились, чтобы освободить так много медсестер? Хотя потом, вспоминая соратников, поняла, что многие не смогли выбраться, потому что не нашли замену и не поехали.
В автобусе ко мне подсела моя бывшая начальница, с которой у нас сохранились теплые отношения. Мы перемолвились парой слов, я закашлялась, и она от меня удрала со словами «Я не могу болеть, у меня важная поездка на носу!». Я не обиделась, мне самой не хотелось никого заразить, и я старалась ни к кому не приближаться.
Когда мы приехали, конференция уже началась, и официанты убрали еду, так что позавтракать нам не удалось. Голодные сотрудницы рыскали по холлу в поисках чего-нибудь съестного, а я тихонечко просочилась в зал. Выступало разнообразное начальство. Хвалили друг друга. Облизывали новую Старшую Медсестру, которая только-только начала работать, и достижений у нее пока никаких нет, но ее уже начали активно любить, обхаживать и восхвалять. Одна из выступающих сказала фразу, которой долго хлопал зал - «Когда говорят, что ты делаешь «святую работу», это значит, что тебя собираются поиметь».
Но вообще, честно говоря, было скучновато. Все-таки медсестринская конференция — это не про медицину. Я иногда хожу на медицинские конференции для врачей и имею возможность сравнить. На медицинских конференциях говорят про различные новинки, про медицинские открытия, про лекарства и болезни. На медсестринских конференциях говорят о чем угодно, только не о медицине. О здравоохранении, о логистике, об организации внутренних процессов, о мотивации, о достижениях и целях. Я иногда выходила размяться, и холл постепенно заполнился людьми, и скоро снаружи было больше людей, чем на лекции. Зато я повидала кучу народу, ведь на работе мы видимся очень редко, мы все разбросаны по филиалам, и собраться вместе у нас есть возможность только на таких вот мероприятиях.
После перерыва огромный зал ловко разделили перегородками и сделали из него три маленьких, и в каждом зале шел свой набор лекций. Можно было почитать программу и выбрать, какого именно лектора и на какую тему ты хочешь послушать. Я выбрала самое интересное, и каждые 15-20 минут меняла зал. Так получилось, что я попала на целых ТРИ лекции пациентов про свои болезни, где они рассказывали о пережитом — на медицинских конференциях такого никогда не бывает, только на медсестринских.
Первой лекцией была лекция девушки, которая тоже была медсестрой, и которая дважды пережила «тихие роды». Я не знала этого термина, и очень удивилась, когда она сказала, что пережила тихие роды на сроке в 38 и 18(!!!) недель. Так обозначают роды мертвого младенца, который перестал развиваться внутри утробы. Это был очень подробный и откровенный рассказ о том, как это было, что она пережила и что чувствовала. Как ей хотелось избежать поздравлений от всех, кто видел ее беременной. Что в родильном отделении есть специальные обозначения бабочками палаты, где идут тихие роды. Куда девают младенцев, нужно ли давать ему имя, рассказывать ли о нем другим своим детям, и как, о тактичных и бестактных высказываниях. Она рассказала про закрытую группу в фейсбуке, где женщины, пережившие тихие роды, обмениваются переживаниями. Лекция была очень впечатляющая, но тяжелая, и моя подружка, которая уже слышала ее на курсах подготовки к родам, сбежала сверкая пятками в другой зал, лишь бы не слушать ее еще раз.
Еще мне понравилась лекция диабетической медсестры, которая обучает врачей правильно лечить больных диабетом. Многие врачи понятия не имеют об этой болезни, не знают лекарств, не разбираются в группах лекарств и путают их, не читают обновления. Особенно дела плохи в арабском секторе. И она сделала это своим проектом — ездит по селам, встречается с врачами, разбирает с ними истории болезни и учит их лечить таких больных. Ее проект пользуется большим успехом, скоро она будет выступать с докладом о своей работе на медицинской конференции во Франции.
А еще мы все там фотографировались на магнитики. Это раньше были в моде фотоаппараты Поляроид, а сейчас их заменили фотоаппараты с магнитиками, делаешь снимок — и через полчаса готов магнит на холодильник. Но мне на магнитики не везет, сколько я на них не снималась — все фотографии утащили, я не видела ни одной. Но я предусмотрительно дублировала все снимки на свою мобилку, так что обойдусь и без магнитиков.
Потом я перешла в другой зал, где выступал обычный молодой парень лет 30, не врач, не медбрат — просто муж одной медсестры. Он показал свою историю болезни, где фигурировали такие диагнозы как «клиническая смерть», «отек мозга» и прочие прелести. Все это с ним случилось совершенно внезапно. Его жена ушла гулять с подружками, а муж остался дома, уложил детей спать и сел смотреть футбол. Его бездыханное тело нашла жена. Он ничего не помнит, очнулся он уже в больнице. Прогнозы были неутешительными — или он останется «растением», или же будет страдать неврологическими нарушениями. На удивление, он выкарабкался. Он рассказывает, что слышал каждое слово, которое произносили возле него, и потом пересказывал людям их разговоры. Никто до сих пор не понимает, что с ним случилось и что это было. Рассказ его был длинным, интересным, полным занимательных подробностей, фотографий пациента в реанимации, фото его детей, жены, свадьбы, даже поликлиники, где его лечили — раздолье для любителей мельчайших подробностей.
В середине конференции я обнаружила на телефоне несколько звонков и сообщений от своей административной начальницы. Она писала, что к нам в поликлинику направляется проверка!!! Я была в шоке. Какая проверка, откуда? Почему не предупредили? Кто ее делает, когда все проверяющие находятся тут, на конференции, вместе со мной? Кто вообще назначает проверку на день, когда все медсестры на конференции?
Я позвонила заменяющей меня медсестре, проинструктировала ее, где что лежит. Проверку послал производственный отдел (תפעול), и проверяли они, что калибрация всех приборов в нашей поликлинике не просрочена. Нам сделали калибрацию буквально в начале прошлой недели, так что все было в порядке. Проверка заняла 6 минут и прошла отлично, я дольше волновалась, чем нас проверяли. Зато на конференции я всех пугала новостью — вы представляете, мы тут с вами сидим, а у меня там проверка! И все ахали и волновались.
А последней выступала еще одна пациентка, и у нее был стендап на тему пережитого ею рака груди. Она сделала из своего опыта блестящее представление, и очень подробно все рассказала — как все это было, как она это пережила, что помогло ей справиться, и прочее, с множеством мельчайших подробностей и в сопровождении презентации с музыкой, фоточками и буйством фотошопа. Зал уже порядком подустал, потому что длилась эта конференция — вы не поверите! - до 5 часов вечера! к концу дня остались только те, кто приехал на подвозке. остальные удрали.
А после этого всего нам предстояло путешествие обратно домой два часа по пробкам обратно в кибуц Ягур, где мы все бросили свои машины, и оттуда еще полчаса домой. Эта поездка на конференцию была тяжела даже для здорового человека, а уж для болящего! Пять с половиной часов одной только дороги!!! вся эта длиннющая конференция с дорогой заняла четырнадцать часов. Дома я была почти в 8 вечера, уставшая и выжатая, тут же переоделась в пижаму, забралась в постель и подумала: «Чьйорд побьери, лучше бы я просто сходила на работу!»
Правда, я ко дню поездки по-настоящему разболелась, и по-хорошему мне не на конференцию нужно было ехать, а дома в постели лежать. Мои болезни всегда проходят одинаково — сперва у меня сильно-сильно болит горло, как будто там у меня острые ножи. Через сутки это проходит, но потом закладывает нос. А через день-два я начинаю кашлять, как лающий пес, и остатки этого кашля преследуют меня еще долго-долго. Но моя напарница тоже болеет, и подменила меня ради конференции, а не ради болезни, и еще неизвестно, кто из нас более больной, так что я все равно поехала.
Выезд на конференцию назначили на 5 утра!!! Причем из кибуца Ягур, это за городом. Потом, правда, переиграли на 6:30, но у меня внутренний будильник перенастроить уже не получилось, так что я все равно вскочила в 3 часа ночи и с тех пор не спала. На улице было холодно, мокро и дождливо, и очень хотелось оставаться в постели, а не переться черт знает куда черт знает зачем. Ей-богу, сходить на работу и отсидеть там 8 часов в тепле было намного приятнее, чем эта поездка.
Автобус добрался до нас только к 7 утра, и мы поехали в Тель-Авив по всем утренним пробкам, и ехали два с половиной часа. Медсестер было так много, что я удивлялась — кто в лавке остался? Кто вообще работает в поликлиниках? Как они все выкрутились, чтобы освободить так много медсестер? Хотя потом, вспоминая соратников, поняла, что многие не смогли выбраться, потому что не нашли замену и не поехали.
В автобусе ко мне подсела моя бывшая начальница, с которой у нас сохранились теплые отношения. Мы перемолвились парой слов, я закашлялась, и она от меня удрала со словами «Я не могу болеть, у меня важная поездка на носу!». Я не обиделась, мне самой не хотелось никого заразить, и я старалась ни к кому не приближаться.
Когда мы приехали, конференция уже началась, и официанты убрали еду, так что позавтракать нам не удалось. Голодные сотрудницы рыскали по холлу в поисках чего-нибудь съестного, а я тихонечко просочилась в зал. Выступало разнообразное начальство. Хвалили друг друга. Облизывали новую Старшую Медсестру, которая только-только начала работать, и достижений у нее пока никаких нет, но ее уже начали активно любить, обхаживать и восхвалять. Одна из выступающих сказала фразу, которой долго хлопал зал - «Когда говорят, что ты делаешь «святую работу», это значит, что тебя собираются поиметь».
Но вообще, честно говоря, было скучновато. Все-таки медсестринская конференция — это не про медицину. Я иногда хожу на медицинские конференции для врачей и имею возможность сравнить. На медицинских конференциях говорят про различные новинки, про медицинские открытия, про лекарства и болезни. На медсестринских конференциях говорят о чем угодно, только не о медицине. О здравоохранении, о логистике, об организации внутренних процессов, о мотивации, о достижениях и целях. Я иногда выходила размяться, и холл постепенно заполнился людьми, и скоро снаружи было больше людей, чем на лекции. Зато я повидала кучу народу, ведь на работе мы видимся очень редко, мы все разбросаны по филиалам, и собраться вместе у нас есть возможность только на таких вот мероприятиях.
После перерыва огромный зал ловко разделили перегородками и сделали из него три маленьких, и в каждом зале шел свой набор лекций. Можно было почитать программу и выбрать, какого именно лектора и на какую тему ты хочешь послушать. Я выбрала самое интересное, и каждые 15-20 минут меняла зал. Так получилось, что я попала на целых ТРИ лекции пациентов про свои болезни, где они рассказывали о пережитом — на медицинских конференциях такого никогда не бывает, только на медсестринских.
Первой лекцией была лекция девушки, которая тоже была медсестрой, и которая дважды пережила «тихие роды». Я не знала этого термина, и очень удивилась, когда она сказала, что пережила тихие роды на сроке в 38 и 18(!!!) недель. Так обозначают роды мертвого младенца, который перестал развиваться внутри утробы. Это был очень подробный и откровенный рассказ о том, как это было, что она пережила и что чувствовала. Как ей хотелось избежать поздравлений от всех, кто видел ее беременной. Что в родильном отделении есть специальные обозначения бабочками палаты, где идут тихие роды. Куда девают младенцев, нужно ли давать ему имя, рассказывать ли о нем другим своим детям, и как, о тактичных и бестактных высказываниях. Она рассказала про закрытую группу в фейсбуке, где женщины, пережившие тихие роды, обмениваются переживаниями. Лекция была очень впечатляющая, но тяжелая, и моя подружка, которая уже слышала ее на курсах подготовки к родам, сбежала сверкая пятками в другой зал, лишь бы не слушать ее еще раз.
Еще мне понравилась лекция диабетической медсестры, которая обучает врачей правильно лечить больных диабетом. Многие врачи понятия не имеют об этой болезни, не знают лекарств, не разбираются в группах лекарств и путают их, не читают обновления. Особенно дела плохи в арабском секторе. И она сделала это своим проектом — ездит по селам, встречается с врачами, разбирает с ними истории болезни и учит их лечить таких больных. Ее проект пользуется большим успехом, скоро она будет выступать с докладом о своей работе на медицинской конференции во Франции.
А еще мы все там фотографировались на магнитики. Это раньше были в моде фотоаппараты Поляроид, а сейчас их заменили фотоаппараты с магнитиками, делаешь снимок — и через полчаса готов магнит на холодильник. Но мне на магнитики не везет, сколько я на них не снималась — все фотографии утащили, я не видела ни одной. Но я предусмотрительно дублировала все снимки на свою мобилку, так что обойдусь и без магнитиков.
Потом я перешла в другой зал, где выступал обычный молодой парень лет 30, не врач, не медбрат — просто муж одной медсестры. Он показал свою историю болезни, где фигурировали такие диагнозы как «клиническая смерть», «отек мозга» и прочие прелести. Все это с ним случилось совершенно внезапно. Его жена ушла гулять с подружками, а муж остался дома, уложил детей спать и сел смотреть футбол. Его бездыханное тело нашла жена. Он ничего не помнит, очнулся он уже в больнице. Прогнозы были неутешительными — или он останется «растением», или же будет страдать неврологическими нарушениями. На удивление, он выкарабкался. Он рассказывает, что слышал каждое слово, которое произносили возле него, и потом пересказывал людям их разговоры. Никто до сих пор не понимает, что с ним случилось и что это было. Рассказ его был длинным, интересным, полным занимательных подробностей, фотографий пациента в реанимации, фото его детей, жены, свадьбы, даже поликлиники, где его лечили — раздолье для любителей мельчайших подробностей.
В середине конференции я обнаружила на телефоне несколько звонков и сообщений от своей административной начальницы. Она писала, что к нам в поликлинику направляется проверка!!! Я была в шоке. Какая проверка, откуда? Почему не предупредили? Кто ее делает, когда все проверяющие находятся тут, на конференции, вместе со мной? Кто вообще назначает проверку на день, когда все медсестры на конференции?
Я позвонила заменяющей меня медсестре, проинструктировала ее, где что лежит. Проверку послал производственный отдел (תפעול), и проверяли они, что калибрация всех приборов в нашей поликлинике не просрочена. Нам сделали калибрацию буквально в начале прошлой недели, так что все было в порядке. Проверка заняла 6 минут и прошла отлично, я дольше волновалась, чем нас проверяли. Зато на конференции я всех пугала новостью — вы представляете, мы тут с вами сидим, а у меня там проверка! И все ахали и волновались.
А последней выступала еще одна пациентка, и у нее был стендап на тему пережитого ею рака груди. Она сделала из своего опыта блестящее представление, и очень подробно все рассказала — как все это было, как она это пережила, что помогло ей справиться, и прочее, с множеством мельчайших подробностей и в сопровождении презентации с музыкой, фоточками и буйством фотошопа. Зал уже порядком подустал, потому что длилась эта конференция — вы не поверите! - до 5 часов вечера! к концу дня остались только те, кто приехал на подвозке. остальные удрали.
А после этого всего нам предстояло путешествие обратно домой два часа по пробкам обратно в кибуц Ягур, где мы все бросили свои машины, и оттуда еще полчаса домой. Эта поездка на конференцию была тяжела даже для здорового человека, а уж для болящего! Пять с половиной часов одной только дороги!!! вся эта длиннющая конференция с дорогой заняла четырнадцать часов. Дома я была почти в 8 вечера, уставшая и выжатая, тут же переоделась в пижаму, забралась в постель и подумала: «Чьйорд побьери, лучше бы я просто сходила на работу!»
