Jul. 30th, 2011
Сегодня Милка наконец-то перестала бояться моря! Правда, сперва по привычке недовольно всплакнула, когда увидела море. Я поставила ее на песок и стала рыть ей ямку, и она сама до нее дошла - а раньше отказывалась сделать даже шаг по песку. Ее заливали волны, она копошилась в воде. Я взяла ее на руки и мы сели на стуле поглубже в воду - и волны заливали нас, и она - о чудо! - не плакала. А раньше вскарабкалась бы мне на макушку.
А потом она вдруг встала из ямки и пошла навстречу волнам. И ходила вокруг моего стула, играя со мной. Собирала ракушки и камешки и приносила мне. С радостным визгом бежала навстречу волне - так что мне приходилось бежать за ней, страшно же. Один раз она упала лицом в песок и очень обиделась.
А потом к ней подошел мальчик лет трех и погладил по плечу, и она зачарованной собачкой побежала за ним. Мне пришлось передвинуть все наши вещи поближе к его родителям, пока дети носились друг за другом.
А потом пришел официант из кафе и попросил освободить стулья, потому что солнце село, стемнело, и он собирал шезлонги на ночь. Я встала со стула, и он тут же его подхватил и унес - а Милка горестно зарыдала вслед стулу. И потом еще она плакала, потому что не хотела уходить. Лео кричал ей "Бай!", и она тоже махала ему рукой из коляски и говорила "Бай!".
А утром мы ездили гулять в Парк Кишон - и закрыли для себя вопрос этого парка навсегда, делать там нечего.
А потом мы поехали гулять на висячие мосты. По дороге к первому мосту мы чуть не сварились - солнце было уже высоко, ветра не было совсем, и деревья как-то хитро расступались и совсем не давали тени. Вовка уговорил меня спуститься и пройтись обратно по дну оврага, по высохшему руслу ручья. Это была хорошая идея - внизу была тень и относительная прохлада. Насколько может быть прохладно при температуре 35.
А вот на море было здорово - медуз нет, вода теплая, а температура всего 27. Я люблю ходить на море вечером, когда солнце садится и не жарко. Сидеть в прибое и смотреть на закат.
Хотя больше не посидишь - теперь я буду бегать следом за освоившейся на море Милкой.
А потом она вдруг встала из ямки и пошла навстречу волнам. И ходила вокруг моего стула, играя со мной. Собирала ракушки и камешки и приносила мне. С радостным визгом бежала навстречу волне - так что мне приходилось бежать за ней, страшно же. Один раз она упала лицом в песок и очень обиделась.
А потом к ней подошел мальчик лет трех и погладил по плечу, и она зачарованной собачкой побежала за ним. Мне пришлось передвинуть все наши вещи поближе к его родителям, пока дети носились друг за другом.
А потом пришел официант из кафе и попросил освободить стулья, потому что солнце село, стемнело, и он собирал шезлонги на ночь. Я встала со стула, и он тут же его подхватил и унес - а Милка горестно зарыдала вслед стулу. И потом еще она плакала, потому что не хотела уходить. Лео кричал ей "Бай!", и она тоже махала ему рукой из коляски и говорила "Бай!".
А утром мы ездили гулять в Парк Кишон - и закрыли для себя вопрос этого парка навсегда, делать там нечего.
А потом мы поехали гулять на висячие мосты. По дороге к первому мосту мы чуть не сварились - солнце было уже высоко, ветра не было совсем, и деревья как-то хитро расступались и совсем не давали тени. Вовка уговорил меня спуститься и пройтись обратно по дну оврага, по высохшему руслу ручья. Это была хорошая идея - внизу была тень и относительная прохлада. Насколько может быть прохладно при температуре 35.
А вот на море было здорово - медуз нет, вода теплая, а температура всего 27. Я люблю ходить на море вечером, когда солнце садится и не жарко. Сидеть в прибое и смотреть на закат.
Хотя больше не посидишь - теперь я буду бегать следом за освоившейся на море Милкой.